шашек клаву и не писала фанфиков. Переживания и потрясения последних двух лет сильно прибили во мне творческую жилку. А тут внезапно наваялось. Кому интересно и не лень - можно почитать.
Город для людейАвтор: Psee
Бета: нет
Фэндом: Fallout 4/Fallout 3
Пэйринг: Харон/Выжившая 101, Хэнкок/Выжившая 111
Жанр: романтика
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: отказываюсь
Краткое содержание: после смерти Выжившей 101, Харон отправляется на поиски приключений, и дорога приводи его в Добрососедство.
От автора: Что-то накрыло.
Гуль Харон сидел в Баре «Третий рельс» и неторопливо потягивал хороший бурбон. Он перебрался в Добрососедство с неделю назад, и ему здесь вроде бы нравилось. Во-первых, здесь мирно уживались вместе люди, гули и роботы. Во-вторых – за все это время он практически не сидел без работы. Постоянно нужно было кого-то сопроводить, что-то доставить, где-то просто постоять с грозным видом. Ну, кроме сегодняшнего дня. Сегодня он отправился в бар, чтобы немного отдохнуть и, возможно, найти новых работодателей.
Прошел год со смерти Ашеры, а его боль никак не хотела утихать. Умница Сто Первый, Легенда Пустошей, умерла у него на руках от… да от всего сразу. Ни один человеческий организм не справится с таким количеством облучений, сколько перенесла она. Конечно же, антирадин всегда творил чудеса, но так не могло продолжаться вечно. Ее слабое человеческое тело просто не выдержало.
читать дальшеВпервые ее он увидел в Подземельи, когда она вошла в бар Азрухала. Худая, коротко остриженная темноволосая пигалица со светло-серыми глазами. В потрепанной кожаной броне, на поясе болтался лазерный карабин, больно бьющий по худому бедру при каждом шаге. Ее макушка едва доставала его плеча. Он тогда подумал, что эта козявка забыла в поселении гулей и как вообще она смогла сюда добраться. Встретился с ней взглядом и понял, что девчонка не так проста, какой показалась сразу – по ее глазам было видно, что повидала она немало.
Девчонка было открыла рот, чтобы заговорить с ним, но он, как всегда, отрезал:
- Поговори с Азрухалом.
Она пожала плечами и отправилась к мерзавцу, который владел его Контрактом. Они о чем-то долго разговаривали, потом она высыпала на прилавок кучу крышек, снова подошла к гулю и сказала:
- Пошли со мной. Меня зовут Ашера и твой Контракт теперь у меня.
Первым делом Харон сделал то, о чем мечтал уже очень давно – пристрелил подонка Азрухала на месте. Потом он последовал за девчонкой, и сопровождал ее во всех ее приключениях. Говорили они мало, он вообще не был мастером болтать, у него намного лучше получалось стрелять. Он видел, что она боялась его поначалу, но это его не удивляло. Гуль с облезлой кожей редко вызывал у нормальных людей какие-либо положительные чувства.
А потом он наступил на противопехотную мину. Ашера буквально по кусочкам собрала его развороченную ногу, перевязала, обколола стимуляторами и Мед-Х. Ее тонике пальчики с обломанными ноготками прикасались к нему осторожно и нежно, боясь причинить лишнюю боль, и ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она ухаживала за ним так внимательно, что он понял, почему ее звали святой. Девушка, выросшая в Убежище, принимала все мерзости Столичной Пустоши такими, какими они были, но не оскверняла себя, а старалась нести другим тепло своего золотого сердца.
Однажды ночью, в своем доме в Мегатонне, она спустилась к нему вниз и отдалась ему. О таком Харон и не смел мечтать, но она стала его любовницей. Она порвала его Контракт, сказав ему, что он свободный человек. Тогда он спросил, согласна ли она стать его женой, и она согласилась. Но после всего, что сделала Умница Сто Первый для Столичной Пустоши, общество не приняло их любовь. Они были вынуждены покинуть Мегатонну и обосноваться в безлюдном месте. Вместе строили дом, иногда путешествовали и искали приключения. Рейдеры обходили их жилище десятой дорогой.
Так прошло около восьми лет, самых лучших лет его жизни. Но однажды его любимая начала угасать прямо на глазах. Не помогали препараты. Через два месяца ее не стало. Он похоронил ее во дворе их дома, а сам отправился прочь в поисках приключений и, если повезет, смерти.
Харон вздохнул, плеснул себе еще бурбона, и сделал большой глоток. Коснулся пальцами серебряного колечка, висящего у него на шее. Оно было слишком маленьким, чтобы налезть ему хотя бы на мизинец, да и здесь оно было ближе к сердцу. Когда-то он сам сделал его, раскатав старинную довоенную монету, чтобы надеть его на пальчик своей жены.
От раздумий его оторвали радостные приветственные возгласы, что могло означать лишь одно – в баре появился сам мэр Добрососедства Джон Хэнкок. Он тоже был гулем. Носил какую-то дурацкую одежду времен Революции. Харон еще не знал, как к нему относиться – мэр был наркоманом и кутилой, что, впрочем, не мешало ему справедливо управлять этим городом.
Хэнкок весело поздоровался с каждым присутствующим, приветливо кивнул Харону, взял у бармена бутылку виски, две стопки, и присел в уголке для вип-клиентов, то есть, для него и его гостей. Там стоял диван получше, столик поприличней, и все это было огорожено от основной части бара стойкой с растениями. Мэр уселся поудобнее, откупорил бутылку и плесканул себе напитка. Бармен подал ему блюдо с красиво нарезанным мутафруктом и солью.
На сцену вышла шикарная хозяйка бара и запела какую-то очень романтическую песню красивым, эротичным голосом. Мэр потягивал виски и беспокойно поглядывал на часы.
Вечер обещал быть интересным. Харон шуганул прочь пытавшегося подсесть за его столик бродягу. Тот, недовольно бормоча, примостился у входя, рядом с таким же неудачником, как и он сам.
И тут в дверном проеме появилась она, - та, которую ждал Хэнкок. Ослепительно прекрасная дама в красном платье. Она выглядела так, будто бы ей здесь не место, и даже весь шик Магнолии мерк рядом с ней. Такими неземными созданиями могут быть только выходцы из Убежищ. Окинув женщину взглядом еще раз, гуль заметил на ее запястье пип-бой. На мгновение он испытал чувство, называемое дежавю, но лишь на мгновение. Эта женщина была другой, не такой, как его Ашера – выше, старше, другая, более женственная фигура.
Она отыскала глазами Хэнкока, улыбнулась и быстро подошла к нему. Бросилась ему на шею, а он закружил ее в бешеном вихре. Коротко поцеловал в губы, потом еще раз, теперь дольше. На них никто уже не смотрел, кроме Харона. Гуль испытал укол зависти и подумал о том, что Добрососедство - действительно место для людей, где можно любить кого-то не такого, как ты, и не бояться осуждения окружающих. Он наливал новую порцию бурбона себе в стопку и думал о том, что ему здесь определенно нравится, и, наверное, он тут задержится на долго.
- Эй, дружище, - услышал он голос рядом с собой, - говорят, ты крутой парень. У меня есть работенка для тебя.
Харон поднял взгляд и увидел возле себя Хэнкока и его женщину из Убежища, которую тот обнимал за талию.
- Может, подсядешь за наш столик и мы обсудим детали? – продолжил мэр.
- Конечно, обсудим, - ответил Харон, - я в деле. Где надо расписаться?